иной путь. Его путь лежал в мир искусства и в пучину эпатажа, в дебри тщеславия и в удовольствие самолюбования, в болезненность зависти и в возвышенность любви.
Этот путь он выбрал сам и сам сотворил свой мир. Мир художника по определению сложен и многообразен, зачастую настолько самобытен и оригинален, что говорить о художнике «Не от мира сего» стало уже привычным.
Но одно дело, когда про художника говорят другие, притом что сам художник о своих чудачествах и не подозревает — он живет этим естественно.
Живет, как дышит. Другое же дело — нарочитая эпатажность, чтобы вызвать интерес к себе. Этим грешат многие люди искусства. И оно понятно — индивидуальность превыше всего.