Me Too во многом мотивирована надеждой. Если бы я не верила, что сексуальному насилию можно положить конец, что ценность жизни темнокожего человека может возрасти, если бы думала, что маргинальным сообществам справедливости не видать, то и работать было бы не над чем.
Нам совершенно необходима, как говорит экс-президент Барак Обама, дерзость надежды, чтобы заниматься тем, чем мы занимаемся.
Что ж, в желании побороть превосходство белой расы, патриархат и гнет всех мастей дерзости немало. Все вышеперечисленное кажется таким непреодолимым, всепоглощающим и вездесущим, и лишь проблески той самой надежды и дают понять, что все не так безнадежно.
С тех пор, как Me Too стало чем-то действительно заметным, прошло три года. Все это время меня не перестает поражать то, как мало людям известно о правозащитных движениях, и как охотно мы цепляем ярлык «движение» ко всему подряд.