Окуджаву переводили на многие языки. На польском поют его Войцех Млынарский и Эдита Ендовска, на английском — Джон Батчер и Ричард Пирс.
Звучит он и на итальянском, и на испанском, и на французском, и на иврите. Окуджава на немецком — трудно себе представить. Просто непонятно, как эти объемные, насыщенные очень «московскими» образами, слегка расплывчатые акварельные картинки можно вогнать в жесткие рамки немецкой грамматики, рубленой ритмики немецких фраз, как быть с точностью передачи образов, с адекватностью их восприятия? «Окуните ваши кисти в голубое, по традиции забытой городской», — ан нет у немцев такой городской традиции, даже забытой. «Мостовая пусть качнется, как очнется…» — это по-немецки как?
Что такое — «за столом семи морей«? Что делают, за этим столом сидя? Что это скажет немецкому слушателю, как это передать? Но есть на свете человек, которому это удалось.
И удалось очень хорошо. Тонко, адекватно и с исключительным вкусом. Не бродяги, не пропойцы За столом семи морей Вы пропойте, вы пропойте Славу женщине моей. (Б.