Несмотря на то что швартовы ещё не были отданы, и теплоход продолжал стоять у причала, его легонечко покачивало. Солнце, похожее на мяч, то и дело захлёстываемый волнами, казалось, тоже колыхалось где-то рядом, словно нежилось в прохладных речных водах и не торопилось выбираться на сушу, изморенное собственным жаром.
Очутившись в каюте, Ромка забрался на кровать прямо в сандалиях: — Баб, а я тут спать буду? — Обувь сними! — скосив на Ромку глаза, ответила Ольга Васильевна, пытаясь затолкнуть огромный чемодан на верхнюю полку шкафа. — А то я тебя в коридор спать выпровожу. — Ба-а-аб, — не унимался Ромка, — а когда мы гулять пойдём?
А мороженое тут есть? А куда ты лимонад убрала? — Роман! — строго сказала Ольга Васильевна, которой спустя какое-то время всё-таки удалось запихнуть тяжеленный багаж на самый верх, и теперь она сидела, обмахиваясь газетой. — Ты задаёшь слишком много вопросов сразу.
Я не могу… — А мороженое тут есть? — повторил, не дослушав, Ромка и тотчас переключился: — А в тихий час тут тоже надо спать? — Тебе — надо! — вставая с места, не терпящим возражения тоном сказала Ольга Васильевна. — И вообще, если ты не будешь меня слушаться, я мигом позову дядю капитана. — А зачем? — спросил враз присмиревший Ромка. — А затем, — в тон ему ответила бабушка, — чтобы он тебя высадил на берег.