Детьми мы смотрим на тех, кто кажется нам взрослыми (обычно это 20 – 25-летние люди, более старшее поколение кажется нам стариками) и жаждем их свободы, недоступной для нашего ограниченного детства.
Потом мы смотрим на тридцатилетних, сорокалетних, смотрим на своих мам и на своих бабушек… И желание взрослеть пропадает. Жизнь, идущая естественным путём, начинает нас пугать.
Мы видим потухшие глаза и сгорбленные спины. Мы слышим вздохи, ругань и недовольство. Прикасаясь к жизни старшего поколения, мы обнаруживаем в ней рутину и безрадостное выполнение обязательств.
Кто же захочет продолжать взрослеть, если видимый итог – это немощь, тоска по ушедшему и испортившийся характер? И мы останавливаемся.